Древние карты
севера и наши предки

Подборка интересных статей, для тех, кто не верит, что Северный Полюс когда-то был тёплым «Раем на Земле».

Карта Герарда Меркатора, 1554 г., где ясно видна Арктика, в виде суши, как описана Гиперборея в легендах — страна, окружённая кольцом гор и в центре которой, стоит священная гора. Всё это четко видно на карте Герхарда Меркатора, нарисованной с ещё более древних карт.

Древние карты севера

Поразительное письмо пришло в Оксфорд в 1580 году от самого знаменитого картографа всех времён и народов — фламандца Герарда Меркатора (1512-1594).

По существу, это была инструкция для английских мореплавателей, отважно штурмовавших в те времена Северный Ледовитый океан и полярную Евразию, в поисках водного пути в Китай, Индию и другие заморские страны, в обход блокады, установленной повсюду тогдашними владычицами морей — Испанией и Португалией.

В письме Меркатора, в частности, говорилось:

«...За островом Вайгачом и Новой Землёй, сейчас же простирается огромный залив, замыкаемый с востока мощным Табинским мысом.

В середину залива впадают реки, которые, протекая через всю страну Серику [Китай. – В.Д.] и будучи, как я думаю, доступны для больших судов до самой середины материка, позволяют легчайшим образом перевозить любые товары из Китая ... и других окрестных государств в Англию ...

Что существует громадный выдающийся к Северу мыс Табин, я твёрдо знаю не только из Плиния, но и из других писателей и некоторых карт, правда грубовато начертанных [подчёркнуто мной. – В.Д.].

Я выяснил из достоверных магнитных наблюдений, что магнитный полюс находится не очень далеко за Табином. Вокруг этого полюса и вокруг Табина много скал, и плавание там очень трудно и опасно».

Очень любопытные факты сообщает Меркатор!

Особенно интересны сведения относительно «грубовато начертанных карт» (скорее всего, древних), где подробно изображены материковые и островные земли за Полярным кругом.

Откуда попали к Меркатору эти карты?

Возможно, из тех же тайных источников, где столетием раньше узнал о маршруте к Новому Свету через Атлантический океан Христофор Колумб.

Первооткрыватель Америки отправился в обессмертившее его плаванье отнюдь не по наитию, а располагая сведениями, добытыми из секретных архивов.

В ХХ веке достоянием учёных и читающей публики стала карта, принадлежавшая некогда турецкому адмиралу Пири Рейсу: на ней изображена не только Южная Америка в границах, ещё не открытых европейцами, но и Антарктида.

По единодушному мнению экспертов-археографов, уникальная карта является подлинным документом и датируется 1513 годом.

Пири Рейс жил в эпоху Великих географических открытий и прославился тем, что наголову разгромил объединённый венецианский флот, до этого считавшийся непобедимым.

Однако, в следующий раз, турецкий адмирал был уличен в получении баснословной взятки от коварных венецианцев и казнён по велению султана.

Хотя, сам владелец уникальной карты далее Средиземного моря никогда не плавал, его конкретные картографические знания намного опередили не только Колумба, Васко да Гаму, Магеллана и Америго Веспуччи, но и открытие русскими мореплавателями Южного материка, сделанное Беллинсгаузеном и Лазаревым только в 1820 году.

Откуда же почерпнул сведения турецкий адмирал?

Сам он секрета из этого не делал и на полях своего портулана собственноручно начертал, что руководствуется древней картой, созданной ещё во времена Александра Македонского. Вот он — один из возможных источников древнего географического знания!

Одновременно Пири Рейс выводит на чистую воду и Колумба. Оказывается, легендарный мореплаватель, чьё имя давно стало нарицательным, пользовался секретными сведениями, о которых предпочитал умалчивать:

«…Неверный, по имени Коломбо, генуэзец, открыл эти земли [имеется в виду Америка. — В.Д.]. В руки названного Коломбо попала одна книга, в которой он прочитал, что на краю Западного моря, далеко на Западе, есть берега и острова. Там находили всевозможные металлы и драгоценные камни. Вышеназванный Коломбо долго изучал эту книгу…»

К сожалению, северная часть карты Пири Рейса до сих пор не найдена. Не удивительно, если она окажется идентичной тому, что позже начертал Меркатор. Ибо, отец современной картографии также составил карту Арктики, где, с подробностями, достойными удивления, изобразил легендарную Гиперборею и другие, в те времена ещё неизвестные, полярные территории.

Уместно предположить, что на тайной карте, упоминаемой в инструкции английским капитанам, речь идёт о временах, когда древняя Гиперборея, частично погрузилась на дно Ледовитого океана, оставив в районах, близких к магнитному полюсу, массу островов.

На карте Меркатора, в соответствии с современными представлениями, изображён также и Кольский полуостров. «Экая невидаль!» — скажет кое-кто. А вот и нет!

В ХVI веке географические знания о Северной Европе и, соответственно, её картографические изображения были более чем приблизительны.

В «Истории северных народов» и знаменитой «Морской [северной] карте», составленной в первой трети ХVI века шведским учёным Олаусом Магнусом, Кольский полуостров описан и изображён, как сомкнутый обоими концами с материком перешеек между Ледовитым океаном и Белым морем, а то, в свою очередь, представлено, как внутреннее озеро и помещено, чуть не на месте Ладоги.

Так что, поклонимся, в очередной раз, великому Меркатору и безвестным древним картографам, на знания которых он, безусловно, опирался.

Кроме того, опираясь на древние знания, Меркатор смело вычерчивал на своей знаменитой карте пролив между Азией и Америкой. По традиции он именовался Анианом и располагался напротив одной из рек рассекающих Гиперборею, изображённой не менее тщательно.

Задолго до реального открытия пролива русскими мореплавателями он уже обозначен на многих европейских картах.

В XVI веке, помимо Меркаторовой карты, Аниан можно увидеть на картах Себастьяна Мюнстера, Баттисты Аньезе, Джиакомо Гастальди, Болннини Зальтерио и Абрагама Ортелия.

На данные свидетельства ориентировался и Пётр Великий, почерпнувший сведения о проливе Аниан, во время своего путешествия по Европе.

Уже тогда Преобразователь России задумал снять покров тайны с недосягаемого пролива и проложить путь русским кораблям из Ледовитого океана в Тихий.

В разговоре с одним из своих ближайших сподвижников ещё по «потешному полку», генералом-адмиралом (было такое звание в петровскую эпоху) Федором Матвеевичем Апраксиным, Пётр I заявлял:

«... На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, проложен не напрасно. В последнем путешествии моём, в разговорах слышал я от учёных людей, что такое обретение возможно. Огродя Отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу через искусства и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских?»

Не меньший интерес представляет другой географический фантом — мыс Табин, точно магнит притягивавший первооткрывателей, со времён античности и описанный ещё в «Естественной истории» Плиния Старшего.

Англичане (как, впрочем, и голландцы) очень серьёзно отнеслись к информации, исходившей от Меркатора. Быть может, они и сами располагали подобными сведениями, считавшимися, в те времена, сверхсекретными.

Уж больно настойчиво штурмовали английские капитаны непроходимые льды Северного Ледовитого океана, попутно занимаясь активным шпионажем в пользу английской короны.

Судя по настырности, с коей англичане стремились попасть именно в устье Оби, они опирались на какую-то уникальную информацию, касающуюся возможности прохода в Китай не вокруг Азии, а прямо по рекам.

Как ни странно, сие является не досужим вымыслом, а реальным фактом. Действительно, если взглянуть на карту, нетрудно убедиться в том, что главный приток Оби — Иртыш — берёт своё начало именно в Китае.

Здесь, под названием Чёрного Иртыша, он с востока на запад пересекает Синьцзян-Уйгурский район и, после впадения в казахстанское озеро Зайсан, становится Иртышом; далее — Сибирь, впадение в Обь и, пожалуйста, — прямой путь в Ледовитый океан.

Однако попасть в Китай подобным образом можно, только водя пальцем по карте: в истоках своих (Чёрный) Иртыш не судоходен, а плавание против его течения на больших парусных кораблях более чем проблематично.

Англичан, однако, всё это нисколько не пугало и, тем более, не останавливало: располагая абстрактной информацией про то, что Китай речным путём связан с Ледовитым морем, они намеревались убедиться в этом собственными глазами.

Откуда могла взяться такая безапелляционная уверенность? Не породили ли её всё те же древние засекреченные карты?

Ведь согласно им, в Ледовитом океане возможно активное мореплавание. Кого именно? Безусловно, в том числе и тех, кто когда-то грубовато начертал таинственную карту, имевшуюся в распоряжении Меркатора. Но, когда? А, вот это, действительно, проблема!

Раз во времена составления карты можно было свободно плавать по Ледовитому океану в окрестности магнитного полюса, значит, сама карта, ни в коем случае, не относилась к Новому времени, а отображала несравнимо далёкую эпоху, когда климат был иным и свободное плавание действительно было возможно.

Меркатор последнего обстоятельства не знал, то есть, он считал, что в XVI веке проход на Восток по Северному морскому пути также свободен, как сотни или даже тысячи лет назад.

Потому-то он, с такой уверенностью, дезинформировал тех, кто отправлялся на поиски северо-восточного прохода. И полярные капитаны тоже не сомневались, что вот, ещё немного, ещё чуть-чуть — и непреодолимые льды отступят, и перед ними откроется свободный для дальнейшего плавания океан.

Но действительность оказалась намного страшнее, чем мог предполагать и сам Меркатор, и те, кто вступал в неравное противоборство с ледяной стихией. Судьба Виллема Баренца (1550-1597) — лучший тому пример.

Голландцы также страдали от испано-португальского блокирования торговых путей на Восток, как и англичане. А потому, денег, людей, кораблей и усилий на поиски северо-восточного прохода в Индию и Китай не жалели.

А упорства и энергии им было не занимать. Всего было предпринято три попытки штурма Ледовитого океана.

Баренц был, всего лишь, штурманом экспедиции из семи высококлассных голландских парусников, которыми командовал настоящий адмирал — Корнелий Най.

Но, что-то сегодня никто не знает, кто такой Най. Такого имени нет на арктических картах. Зато, Баренцево море знают все.

Ни один из участников экспедиции — от адмирала до юнги — ни на минуту не сомневался, что, двигаясь вдоль северного побережья Евразии, им удастся, рано или поздно, достичь Китая или Японии.

Ибо, Баренц обладал картой, где чётко и недвусмысленно был обозначен пролив, отделяющий Евразию от Америки. Всё тот же Аниан!

Соответствующая часть карты Баренца, с переведёнными на русский язык названиями, приводится в моей статье. По расчётам Баренца, до прохода к Тихому океану было совсем недалеко.

Возможно, Баренц пользовался и вышеприведённой информацией Меркатора, ибо на его карте магнитный полюс обозначен именно там, где предсказывал великий фламандский картограф.

Быть может, Баренц даже видел таинственные «грубо начертанные карты» или, по крайней мере, слышал о них.

Однако, в экстремальных условиях Севера любое «рано» имеет шанс очень быстро превратиться в ускользающее «поздно». Но, в этом предстояло ещё убедиться, как говорится, на собственной шкуре.

В ходе двух плаваний 1594 и 1595 годов, голландцам удалось обследовать акваторию, названную впоследствии Баренцевым морем — от Шпицбергена до Новой Земли и острова Вайгач.

Льды и ранняя зима мешали достижению главной цели экспедиции и каждый раз заставляли возвращаться назад. Вновь открытые северные земли (например, остров Медвежий) являлись слабым утешением двухлетним странствиям.

Баренц жаждал лишь одного — пробиться в восточном направлении. Как и Меркатор, он нисколько не сомневался, что свободный проход существует.

Но ему, как и Меркатору, не приходило в голову, что арктические сведения, скорее всего, относились к очень отдалённой гиперборейской эпохе, когда климат был совсем другим и воды Ледовитого океана, действительно, могли быть проходимыми для больших и малых судов.

Иначе, почему так упорно Баренц двигался не только на Восток, но и на Север, пытаясь обогнуть гигантскую природную баррикаду — почти тысячекилометровую Новую Землю?

Голландский корабль сумел обойти остров с севера, но, тотчас же, попал в ледяную ловушку: уже в конце августа он был затёрт льдами.

Начался апокалипсический кошмар. Льды так сдавливали судно, а его обшивка так трещала, что, по воспоминаниям уцелевших участников экспедиции, у них волосы становились дыбом.

К счастью, корабль, со всеми припасами, не ушёл на дно — его просто выдавило на лёд. Необходимо было думать о зимовке.

Голландцам крупно повезло: берег оказался усеянным стволами деревьев, занесенными сюда течением из Сибири. Хватило и на постройку дома и, главное, на его отопление. Очень досаждали белые медведи, но и они были нипочём отважным голландцам.

Чтобы узнать доподлинно, что такое полярная ночь и арктическая зима, нужно было кому-то, хотя бы однажды, пережить это самим.

Во всемирной истории путешествий такими «первооткрывателями» оказались Баренц со своими спутниками. Незаметно подкрался и другой смертельный враг полярников всех времен — цинга.

Осознал ли Баренц, что в его, так хорошо продуманные планы и расчёты, вкралась ошибка? Умом — вряд ли!

Как истинный сын своего времени он был рационалист и в любом — даже в безвыходном случае — отдавал приоритет разуму, полагая, вероятно, что, хорошо обоснованная теория, обязательно должна получить подтверждение на практике.

Хотя, суровая полярная действительность, осатанелая стужа, многомесячная ночь, непроходимые льды, сбивающий с ног ветер, бескормица и цинга — свидетельствовали совсем о другом и обязывали корректировать радужные надежды.

Однако, по духу своему и складу характера, Баренц был типичным пассионарием: он непреклонно стремился к поставленной цели и увлекал за собою других. А Север — только усиливал пассионарные задатки первопроходцев.

Даже однажды полученный полярный заряд может навсегда обусловить человеческое бытие и существование. Лучшее подтверждение тому — жизнь и судьба многих полярных первопроходцев — русских и европейских.

Из породы таких пассионариев был и Виллем Баренц. Для таких — ничего не значила ни опасность, ни даже смерть.

Когда, наконец, наступил полярный день, Баренц и его спутники решили бросить застрявший в ледяных торосах корабль и выбираться с Новой Земли на двух шлюпках.

Голландцев оставалось пятнадцать человек. Перегруженные людьми и скарбом утлые судёнышки медленно продвигались на вёслах по беспрестанно штормившему океану.

Цинга давно уже подкосила бесстрашного командора. Смерть приближалась неумолимо, но он уже шагнул в бессмертие.

Баренц умер с роковой картой в руках, ставшей, по существу, причиной гибели его самого и всех его надежд.

Последний взгляд умирающего был обращён на Восток к скрытым за горизонтом, так и ненайденным фантастическому мысу Табин и проливу Аниан.

До последнего вздоха бесстрашный голландец продолжал свято верить, что желанный пролив где-то совсем рядом.

Знал бы он, сколько ещё времени, титанических усилий и людских жизней потребуется, прежде чем такие же пассионарии, как непреклонный голландец, достигнут оконечности Азии.

И всё же, Русский Север больше не видел иностранных героев, равных Баренцу по целеустремлённости и отваге.

Окончательное покорение северных просторов осуществили русские первопроходцы. И первым, кто достиг таинственного пролива Аниан (получившего впоследствии имя русского командора Витуса Беринга) был казак Семён Иванович Дежнев (ок. 1605-1673).

Он стал первым, кто в 1648 году — спустя почти полвека, после экспедиции Баренца — открыл пролив между Азией и Америкой. В донесении Семейки Дежнева, как он сам себя прозывал, сказывается:

«И носило меня, Семейку, по морю после Покрова Богородицы всюда неволею, и выоросило на берег в передней конец за Анандырь реку. А было нас на коче всех двадцать пять человек. И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы.

А шёл я, бедной Семейка, с товарыщи до Анандыры реки ровно десять недель и попали на Анандыр реку внизу близко моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет, и с голоду мы, бедные, врознь розбрелись...

А с Ковымы [Колымы] реки итти морем на Анандыр реку есть нос, вышел в море далеко: а не тот нос, которой от Чухочы реки лежит, до того носу Михаило Стадухин не доходил.

А против того носу есть два острова, а на тех островах живут чухчы, а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб. А лежит тот нос промеж сивер на полуношник, а с рускою сторону носа признака: вышла речка, становье тут у чухочь делано, что башни из кости китовой...»

«Нос, что вышел в море» из докладной русского казака и есть тот мыс — оконечность Азии (быть может, даже легендарный Табин из Плиниевой «Естественной истории»), — который нынче, по справедливости, носит имя Семёна Дежнева.

Сегодня это даже трудно представить: двадцать пять человек на коче, то есть, на большой, открытой всем ветрам, лодке.

Под конец, их осталось всего двенадцать (как в знаменитой поэме Александра Блока) — нагих и босых, без воды и пищи. А это, между прочим, Арктика и Северная Азия — от устья Колымы до устья Анадыря.

Полярное солнце греет слабо, да и того почти не видно. Топлива и пристанища никакого. Куда ни глянь — плавающие льдины. Снег на берегу тает очень медленно.

В нём и пришлось ночевать и прятаться от ветра отправленным в разведку: охотники-поисковики так обессилили с голоду, что не в силах были вернуться к ладьям.

Кругом океан, а рыба не ловится. Чукчи («чухочьи люди») и другие аборигены настроены враждебно. Русских разведчиков накрыли и вырезали так, что вообще никаких следов не осталось.

Самого Дежнева подстрелили из лука чуть ли не до смерти (правда, это уже были не чукчи, а юкагиры).

Но, как говорится, — ни шагу назад! Только вперёд — навстречу неведомому!

За что страдали русские люди?

Да, за нас с вами! Так уж судьба распорядилась. Другого ответа нет и быть не может.

Откуда такая целеустремленность?

Да, всё оттуда же — из биосферы и ноосферы, которые, помноженные на электромагнитную, торсионную и иную энергетику сибирской земли, приводят к пассионарной «вспышке» в душе вожатого, а он уж «заражает» своё окружение.

В совокупности это составляет то, что принято называть судьбой или предопределённостью, коих, как известно, избежать невозможно.

Быть может, в середине XVII века, в районе Восточной Сибири, сама геокосмическая обстановка сложилась столь благоприятным образом, что породила не одного а сразу несколько вожаков-пассионариев, которые довели до конца дело, начатое Ермаком и подвели черту под важнейшим этапом геополитической истории России, обеспечив, тем самым, в основных чертах, её нынешние северные и восточные границы.

Русские первопроходцы-пассионарии, начав однажды движение на Восток, уже не могли остановиться, пока не достигли Тихого океана. Но и он не стал препятствием или последним рубежом.

Впереди их ждало и манило западное побережье Америки, и оно вскоре — от Аляски и Алеутских островов до самой Калифорнии — почти на полтора века также стало русским.

Может, в самом деле, само солнце, каждый раз встававшее на Востоке, точно магнит железо, притягивало русских землепроходцев и мореплавателей?

А что, с точки зрения гелиобиологии, гелиофизиологии и гелиопсихологии, ничего сверхестественного в подобном предположении нет.

Солнце активизирует поведение не только отдельных особей и индивидов, но и целых сообществ.

И Мать-Земля там, где нужно и когда это становилось необходимым, подпитывала избранников судьбы, как подпитывала некогда своего сына — титана Антея.

Сибирская же земля и Российский Север подвигли на вселенское продвижение вперёд целый народ.

Валерий Дёмин

Есть ли у Новосибирска свои острова?

Есть в Северном Ледовитом океане острова, носящие имя Новосибирских. Это — целый архипелаг, расположенный в царстве льдов и вечного холода. Однако, острова эти богаты, да и не всегда Арктика имела такой суровый климат, как сейчас...

Где находятся «наши» острова?

Они расположены на стыке моря Лаптевых и Восточно-Сибирского моря, представляют собой группу островов (Котельный, малый Ляховский, большой Ляховский, острова Де Лонга и другие).

Hа архипелаге раньше было несколько полярных станций, имевших между собой вездеходное сообщение и регулярно посещаемых вертолётом из Тикси.

Первые дошедшие до нас письменные упоминания о существовании этих островов в восточном секторе Арктики относятся к XVII столетию — эпохе активного освоения сибирских земель.

Первооткрывателями Ляховских островов считаются казаки-промышленники Пермяков и Вагин.

Окончательное открытие и освоение указанных островов произвёл купец Иван Ляхов — в 1773 году он добрался до острова Котельного.

Указом Екатерины Ляхову было предоставлено исключительное право «промышлять мамонтовую кость и песцов», как на уже открытых островах, так и на тех, которые будут открыты в будущем.

В виде особой милости, указом острова были названы Ляховскими. В 1800 году усть-янский промысловик Санников открыл остров Столбовой, в 1805 году он же был первым на острове Фаддеевском.

В 1806 году усть-янские охотники далеко на северо-востоке впервые увидели большой остров, который сначала обозначался как Земля, открытая купцом Сыроватским.

Весной того же 1806 года нижнеиндигирские охотники Чихачев, Рожин, Котевщиков и Портнягин видели эту Землю, которая получила впоследствии название Новая Сибирь.

О том, с какими трудностями пришлось столкнуться исследователям Новосибирских островов, говорят старые документы...

Ещё в 1805 году казацкий сотник Солдатов, командир Шанского поста (на Индигирке), обратился с рапортом:

«Узнал я от жителей шанских и усть-янских, что в тамошнем ледовитом море зашиверским мещанином Портнягиным найден большой остров, расстоянием от материка примерно в двухстах верстах, на пути к которому есть два острова: первый от берега в 60-ти, а второй в 90 верстах».

Солдатов считал, что на острове, возможно, есть люди, которых необходимо привести в подданство России. Он просил снарядить, под его руководством, команду из 25 казаков, снабдив жалованьем на три года.

5 февраля 1809 года экспедиция прибыла в Усть-Янск — на свою основную базу. Здесь другой полярный исследователь — Геденштром встретился с Яковом Санниковым и Николаем Бельковым, от которых получил много ценных сведений.

Геденштром и выполнил наиболее трудную задачу — дал описание острова Новая Сибирь. Позже он писал:

«С грустью и робостью в душе вступает в сию мёртвую страну изнеженный европеец: один долг гонит его вперёд и невольно возбуждает его мужество. Но скоро привыкает он к новой жизни: человек, сотворённый для всех климатов, легко приучается сносить все ужасы природы, только бы не оставляли его бодрость духа и охота к делу».

В середине марта Геденштром и Санников из Русского Устья на 29 нартах вновь выехали на Новую Сибирь, куда прибыли на одиннадцатый день, и приступили к продолжению описи острова, назвав его «по причине величины и особой угрюмости страны, Новой Сибирью».

Именно с этого острова была усмотрена таинственная «Земля Санникова». Геденштром пытался достичь её по льду на собаках, но тщётно.

«Землю Санникова» напрасно искали более ста лет, пока советские лётчики и моряки в 1937-1938 годах не доказали окончательно, что такой земли не существует. Видимо, Санников просто видел «ледяной остров»...

До 1990 года на Новосибирские острова особого внимания не обращали, однако, в этом году здесь были открыты большие запасы полезных ископаемых.

Для добычи их на остров должны были завезти целый шахтёрский городок: домики, буровые установки и т.д.

К марту 1990 года караван был сформирован в Тикси, и весь городок потащили на тракторах по спецзимнику (!) через Тикси, Hижнеянск, мыс Святой Нос на Большой Ляховский остров.

Караван шёл около месяца. Все буровые, домики и техника были доставлены на остров, но, в связи с нагрянувшими реформами, месторождение законсервировали, и богатства Новосибирских островов до сих пор так и остаются невостребованными.

Правда, ещё Геденштром высказал некоторые свои представления о климате Новой Сибири. Например, большую ценность имели сведения о том, что океан там зимою не покрыт сплошным льдом. И так стало известно о существовании Великой северной полыньи.

Одним из чудесных открытий являются Деревянные горы на Новой Сибири. Деревянными они названы потому, что в толще пород находятся сплошные (!) скопления деревянных стволов и линзы бурого угля.

Геологи считают, что климат тысячи лет назад был тёплым, и здесь произрастали не только сосны, но и секвойи (!)

Вполне возможно, что исследователи российской Арктики просто вернулись туда, откуда десятки тысяч лет назад ушли их предки?!

Где ты была, Арктида?

Как считают многие исследователи Арктики, ещё сравнительно недавно (по геологическим масштабам времени) Арктика не была такой суровой...

Древние литературные источники донесли до наших времён сведения об удивительной стране — Арктиде, которая находилась на Северном полюсе и была прародиной древних ариев.

Арии, арьи, арьяне (по западно-европейской терминологии — арийцы) — последователи ведической культуры.

А, санскритское наименование «арьяны», как считают учёные, произошло от русского слова «апрян» («а» — против, «пря» — спор), означающего мирного, не воинственного человека (отсюда — распря, прянуть).

Древние зороастрийские предания говорят о том, что «много-много тысячелетий тому назад, около Северного моря, там, где теперь расположен Арктический пояс, был иной климат, похожий на климат южно-европейских стран — Греции, Италии и Ливана».

«Авеста», иранский памятник зороастризма, повествует о «начале мира», где солнце, Хвар, никогда не заходит, где «...день — это то, что является годом», и упоминает о горе Высокая Хара, протянувшейся «по всей земле с запада на восток» (ныне этот хребет, носящий имя Ломоносова, расположен на дне Северного Ледовитого океана).

Располагалась эта чудесная страна, как утверждает индийский учёный Балгангадхар Тилак, в своей книге «Арктическая родина в Ведах», изданной в 1903 году, в районе Арктики, и была она прародиной древних ариев.

В другом сборнике древних легенд — индийском эпосе «Махабхарата» — говорится о высокой горе Меру, которая находилась на северной окраине мира:

«Здесь год — это сутки, делящиеся пополам на день и ночь. Над горой висит неподвижно Полярная звезда, вокруг которой ходят звёзды созвездий Большая Медведица, Кассиопея и другие».

В Индии, как известно, эти созвездия не видны, их можно наблюдать лишь в северных широтах...

О северной стране упоминается и в мифах Древней Греции. Излагая легенду, Плутарх (1 век н.э.) пишет, что когда-то, в незапамятные времена, гармония золотого века была нарушена борьбой за власть между Зевсом и его отцом Кроном, которого поддерживали титаны.

После победы Зевса, титаны, возглавляемые Кроном, ушли куда-то на север и поселились за Кронийским морем на большом цветущем острове, где «мягкость воздуха была удивительной».

Скифы рассказывали о северных землях, где «лежит страна, что рождает обильные плоды, а в её рощах обитает священный и счастливый народ».

Древнегреческий историк Геродот (V в. до н.э.) писал, что поэты Гомер (ок. II тыс. до н.э.) и Гесиод (VIII-VII в. до н.э.) первыми сообщили миру о «счастливом северном народе — гипербореях», живших за Рифейскими (Уральскими) горами во владениях бога северного ветра Борея, т.е. на Крайнем (гипер) Севере (борее).

«Они совершенствуются в справедливости, не употребляя в пищу мяса, но питаясь древними плодами».

О чудесной стране Арктиде сохранились свидетельства и в устном эпосе: многие народы мира переняли у древних ариев легенду о летающем змее-драконе, похищающем солнце.

В легендах и преданиях рассказывается о том, как в небе над Северным полюсом появляется гигантский сверкающий, постоянно извивающийся змей — северное сияние.

Это грандиозное явление можно наблюдать, как общеизвестно, лишь в северных, то есть, арийских землях.

Да, что там легенды... Известный норвежский исследователь Крайнего Севера Фритьоф Нансен (1861-1930) описывает «арийского змея», то есть, северное сияние, так:

«...оно извивалось наподобие огненного змея через всё небо, причём, хвост его кончался лишь десятью градусами выше горизонта на севере. Отсюда сияние повернуло на восток, разбрасываясь несколькими широкими полосами, вдруг меняя направление, изогнулось дугою. И снова поворот: сияние повернуло к западу, где точно свернулось в шар, из которого несколькими ветвями вновь разбросалось по всему небу».

Откуда древние могли знать об этом явлении тысячи лет назад, если сами не видели его?

Сведения об апсарах — «блистающих водяницах, рождённых радугой» — северных сияниях, о благодатном климате, об отсутствии холодных и жарких ветров, о лесах и полях, богатых плодами и стадами антилоп на этих прекрасных землях, можно найти и в древнеиндийских Ведах.

Занимала эта страна, или Арктида, Белый остров, который находился в северной части Молочного моря (воды Арктики, как известно, имеют специфический молочно-белый цвет).

И «там жили благоуханные... белые мужи, удалённые от всякого зла, к чести-бесчестию равнодушные, дивные видом, преисполненные жизненной силы... Творцу, распростёршему вселенную, они любовно служили...

Эти люди отличались величайшей справедливостью и жили гораздо дольше всех остальных смертных — целых тысячу лет. Они питались лишь плодами, но могли сохранять жизненную силу, вообще не вкушая никакой пищи».

Эти ведические строки приводят в своей книге «От Скифии до Индии», изданной в 1983 году, учёные Бонгард-Левин и Грантовский.

И, наконец, на знаменитой карте ученого Герарда Меркатора (1512-1594), составленной им в XVI веке, на основе древних материалов, вокруг «Полюса Архтического» чётко изображена земля — большой материк, разделённый четырьмя широкими реками-проливами на четыре части-острова...

Трагедия Арктиды, или Откуда пришли на Русь славяне?

О великой природной катастрофе, погубившей Арктиду, имеются упоминания в Ведах: вождь людей Ману получил предупреждение от Творца, принявшего образ огромной Рыбы:

«Воды нахлынут, зальют собою всю землю, погубят всё живое, и от этого я хочу тебя спасти».

Вняв предупреждению, Ману строит корабль и собирает в него всё живое. Наступает потоп, корабль поднимается водою и плывёт. Рыба влечёт его к выступившей, наконец, из-под воды вершине горы, где корабль останавливается и где Ману дожидается спада вод.

Сохранились свидетельства о катастрофе и у древних славян: как рассказывает известный советский учёный Ю.П. Миролюбов (1892-1970) в «Сказе Прабки Варвары»,

«...когда Земля Ойразская погибла в огне и воде, снеге и льде, Царь Сварог с 12 Царями Сварожичами спас всех, кто послушался. Непослушные все погибли. Отплыли Ойразы в бурю по морю и поплыли, как Царь Сварог Трезубом показывал, все на полудень и на полудень.

Взяли они с собой только немного коров, коней и овец да птицу — кур, гусей, уток. Плыли они и не день, и не два, пока нашли горы и Зелёную Землю...»

Надо ли напоминать о том, что Сварог был одним из главных богов древних славян! И далее:

«... поставил Царь Сварог над Пращурами нашими Царя Вентыря... тем часом Русы обжились на Новой Земле. Тридцать Царей — Родовиков было над ними. Старший Царь Вентырь был главным над ними».

Эти предания «старины глубокой» нашли своё отражение и у... Александра Пушкина в «Руслане и Людмиле» — «...тридцать витязей прекрасных... И с ними дядька их морской».

Миролюбов также отмечал, что «Земля Араз была на севере, и её, со всех сторон, окружало море. Так говорили и Кобзарь Олекса, и Прабка Варвара. Окружающие Землю Араз горы остались ещё в виде островов: Новая Земля, Земля Франца Иосифа и другие».

Возможно, острова, носящие имя Новосибирских, также имели какое-то отношение к древней Арктиде — прародине славян?

Так ли уж невероятно предположение, что раньше в Арктике было тепло?

Как предполагают учёные, можно найти множество свидетельств, подтверждающих существование мягкого климата на Арктиде.

Это чудо заповедной земли объясняется не только тем, что раньше Гольфстрим, расход воды которого в 20 раз превышает суммарный расход вод всех рек земного шара, нёс свои тёплые воды с температурой 20-28 градусов не к острову Шпицберген и Новой Земле, как ныне, а в район Новосибирских островов!

А опускание земной коры в районе Северного полюса продолжается и в наше время. Уменьшается протяжённость береговой линии островов Новосибирского архипелага, уходит под воду остров Большой Ляховский, где скорость наступления моря достигает 20-30 метров в год.

Следуя оценке океанолога Зубова (1885-1960), можно предполагать, что, ещё через 10-20 лет, этого острова не станет — так же, как ранее не стало острова Васильевского, Земли Санникова, Земли Гиллеса, Земли Андреева и других островов сибирского побережья Северного Ледовитого океана.

Ничего не осталось в море и от островов Меркурия, Фигурина и Диомида, нанесённых на карту в XVIII веке.

Общность судеб этих островов говорит о том, что они — остатки существовавшего когда-то большого материка Арктиды, разрушенного, в результате глобальной катастрофы, происшедшей, как указывают календари египтян, ассирийцев и майя, в 11 542 году до новой эры.

На территории Арктиды росли травы и обитало множество животных, начиная с великанов-мамонтов и кончая самыми маленькими грызунами, говорят исследования учёных самых различных специальностей; бивни мамонтов, кости быков и других крупных травоядных животных находили и будут находить бульдозеристы, радисты, метеорологи — словом, все, кто работал или будет работать на Новосибирских островах, острове Врангеля и Северной Земле.

А находки учёных Якутии и Магадана показали, что человек обитал на Крайнем Севере нашей страны и пять, и десять, и двадцать тысяч лет назад.

Следы пребывания человека на Аляске, по сообщениям их американских коллег, датируются ещё более древним возрастом: тридцатью, сорока и даже пятьюдесятью тысячелетиями.

Итак, быть может, в будущем, всё-таки, учёные точно установят, где была прародина наших предков...

А вдруг, действительно на Новосибирских островах?

* * *